облако тэгов
Для завсегдатаев ФантЛаба вряд ли является секретом тот факт, что своеобразному "девятому валу" польской фантастики/фэнтези мы были обязаны товарищам господам Владимиру Пузию и Сергею Легезе. Без каких-либо оценочных суждений отмечу, что времена нынче изменились, и поляков на российском книжном рынке в обозримом будущем мы увидим вряд ли, но пара-тройка анонсированных ранее проектов в минувшем году свет всё-таки увидели. Сам я хотел своеобразно "попрощаться" с польской фантастикой романом Анны Бжезинской Вода в решете (отзыв на него писал, роман без преувеличения — великолепен), но потом я сначала увидел шикарнейшую обложку романа авторства Василия Половцева, а чуть позже его похвалила безмерно уважаемая мной Наталия Осояну, мнению которой я привык доверять целиком и полностью, а повода разочароваться пока ещё не было, и что называется — звёзды сошлись! 
Итак, встречайте:
 |
|
М.: Приступая к чтению, я ожидал мрачного и кровавого повествования, едва ли не демонизирующего предводителя крестьянского восстания, вошедшего в историю как Галицийская резня 1848 года. У этого было две причины. Во-первых, незадолго до этого я прочитал поэму Бруно Ясенского Слово о Якубе Шеле 1926 года (отзыв на неё тоже писал), в которой Шеля хоть и предстаёт борцом за народное счастье, однако, методы его достижения описываются достаточно красноречиво:
Танцевали — топ да скок —
хлопский нож и панский бок.
От заплота до отводка
кровь текла, хмельна, как водка.
Ну и так далее и тому подобное. (Диалог Шели с самим Христом в поэме, кстати, прям шикарен.)
Во-вторых, в одной из статей, посвящённых жизни и судьбе Шели, я наткнулся и на упоминание о романе самого Радека Рака:
«В современных польских публикациях Якуб Шеля изображается уже не просто как антигерой – разбойник и палач, а как персонаж, символизирующий жестокость, ненависть и предательство, как некое земное воплощение зла. Показательной в этом отношении является книга польского писателя Радека Рака, <...> название которой говорит само за себя: «Сказ о змеином сердце, или Ещё одно слово о Якубе Шеле». Этот роман написан в историко-фантазийном жанре с элементами пародии, мистицизма, фантасмагории, травестии и польских народных сказок. В частности, в нём повествуется о том, как Якуб Шеля отправился в подземную страну людей-змей и получил там для себя… змеиное сердце».
И приступил я, значит, к чтению, заранее приготовившись к лютому мрачняку...
И как же приятно было полностью обмануться в своих ожиданиях! Разумеется, «Сказ о змеином сердце» не является детской сказочкой ни в коей мере, и значок 18+ на обложке более, чем оправдан, однако авторы цитируемой выше статьи совершенно однозначно книги не читали. Почему? Без спойлеров не объяснишь, но если совсем уж вкратце — автору удалось прекрасно продемонстрировать, ЧТО представляла собой польская шляхта того времени, и результатом КАКОГО отношения к простым крестьянам стали события весны 1846 года.
Жанр романа я не взялся бы определить и под дулом пистолета, поэтому давайте назовём это постмодернизмом с примесью фольклора, магического реализма и исторической прозы. В центре повествования, как несложно догадаться, судьба паренька Кубы, который живёт при харчевне еврея в качестве шабесгоя. Но потом в его жизнь вторгается что-то странное, воплощённое в девушке Мальве, а дальше начинается... А что, собственно, начинается — понять довольно сложно, да и понимать не хочется, потому как роман буквально цепляет на крючок своей совершенной непредсказуемостью, когда буквально через каждые пару-тройку страниц происходит что-то странное, совершенно необъяснимое с точки зрения человеческой логики, но воспринимаемое всеми героями романа совершенно спокойно, поэтому со временем и читатель привыкает к этим странностям, и просто следует за прихотливыми переливами сюжета. А переливы этого самого сюжета автором заготовлены ого-го какие! В какой-то момент это роман о тяжелейшем крепостном гнёте и безрадостной жизни галицийского крестьянства середины XIX века (глава про голодную зиму — одна из сильнейших в романе), чуть позже — весьма забористый магический реализм восточно-европейского разлива («Однажды явился ксёндз каноник Мартин, двоюродный брат пана Станислава, помощник епископа в Тарнуве. Он посмотрел на тыквы в прихожей, увидел все эти буйно растущие плющи и лианы. Побледнел и отшатнулся, шепча молитву Михаилу Архангелу. Но тут появилась Мальва и поцеловала священника в губы. И так долго длился этот поцелуй, что пан Викторин под бакенбардами побагровел от волнения. Когда же она закончила, ксёндз превратился в кусок трухлявого дерева. Его поставили на застекленную веранду, где он оброс мхом и грибами, а пчелы устроили в нем улей».), ещё чуть позже — удивительной красоты и поэтичности гимн живой природе (за одну только главу, написанную от лица бука, я бы не поставил роману меньше 10 баллов), а спустя пару десятков страниц — вполне себе фэнтези с гигантскими говорящими змеями и демонами, не говоря уж о путешествиях по подземной стране, и это если не вспоминать о куче отсылок, намёков, скрытых цитат (уверен, что не распознал и десятой части), а то и откровенного подтрунивания над признанной классикой — одно только «жирный дьявол наколдовал себе шляпу с пером зимородка, ярко-голубой кафтан и обувь из желтой кожи и в таком наряде скакал по лесу, по долинам и курганам, напевая нелепые песни, чтобы привлечь на себя внимание погони» чего стоит! 
Проще говоря, «Сказ о змеином сердце» не перестаёт удивлять от первой до последней страницы. Но при этом повествование не превращается в бессвязный поток сознания — это цельная и самодостаточная история, в которой изящно сведены воедино все сюжетные линии.
Нельзя не упомянуть и ещё об одной особенности романа, которая стала для меня приятной неожиданностью. Не секрет, что во многих польских романах с «польскоцентричностью», назовём это так, есть некоторые перегибы. Радек Рак с одной стороны написал роман насквозь польский, но с другой — он достаточно беспристрастен в описании как нравов польской шляхты, так и всего польского общества в целом. Если говорить проще, все поляки в романе — те ещё сволочи, и сопереживать кому-то из них не получается при всём желании. Впрочем, справедливости ради, не поляки тоже немногим лучше. Но самое главное, что автор постоянно подчёркивает неоправданную и необоснованную жестокость шляхты, а лучше всего это сформулировано во вставной легенде про времена монгольского нашествия: «люди не вырезают ради забавы целые города; такими жестокими не бывают ни мадьяры, ни русы, ни даже польские паны»...
В завершение, пожалуй, упомяну ещё об одной теме, которая прям резанула глаз при чтении. В отзыве писать об этом не стал, дабы не провоцировать, но глава "О странах, что лежат на Востоке", повествующая о путешествии Шели в славный город Львов, это просто жуть. В романе, соответственно реалиям описываемого времени, все (поляки — крестьянам-хамам и евреям, евреи — христианам, и так далее) отказывают в хоть каком-то равенстве друг другу, причём на глобальном уровне, на уровне отсутствия души, но отношение поляков к населению восточных областей (читай — русинов) показано просто превосходно: "Нет, эта разница засела где-то глубже, где-то возле сердца, так глубоко, что её не увидеть, хотя она ясно ощущается. Шеля это видит, но понимает, что русины (или украинцы, если угодно) — всего лишь дети, а детям нужен отец; им никогда в голову не придёт, что они могут быть кем-то другим, нежели они были всегда, то есть подданными Речи Посполитой".
А президенты ранее братских народов на людях и дальше могут сколько угодно лобзаться в дёсны, но как быть с вот такими вот идеями и мыслями, транслируемыми посредством художественных произведений?
Подводя итог, могу сказать только одно — отличный роман! Однозначная «десятка» в моей системе оценивания!
Но классификатор заполняйте без меня... 
P.S. На странице романа присутствует отзыв уважаемого silwerhof, в котором досталось и переводу (один косяк на почти пять сотен страниц текста — это, конечно, катастрофа! 
), и отсутствию карты в русскоязычном издании. Уж не знаю, чего уважаемый рецензент хотел на ней узреть, коли дело происходит вполне себе в нашей географической реальности, и вполне достаточно взглянуть на карты того времени, коих в сети предостаточно на любой вкус, но пусть упоминаемая карта останется здесь:
